Цинизм ошибочного расчёта

В 1936 г. Уинстон Черчилль записал свой разговор с минист­ром иностранных дел фашистской Германии Риббентро­пом:

«Суть его речей сводилась к тому, что Германия хочет дружбы с Англией… Главное в том, чтобы Англия предоста­вила Германии свободу рук на востоке Европы. Германии нужен лебенсраум, то есть жизненное пространство… поэто­му она должна проглотить Польшу… Что касается Белорус­сии и Украины, то эти территории абсолютно необходимы для будущего существования германского рейха. Что-то меньшее было бы недостаточным. Единственное, что немцы просят от Британского содружества и империи, — это не вмешиваться» .

Не успели еще капиталистические страны выйти из ми­рового экономического кризиса 1929—1933 гг. и тем более ликвидировать его последствия, как экономическая борьба на международной арене уже стала быстро перерастать в военную схватку. Мировой экономический кризис явился важной предпосылкой подъема реваншизма и прихода к власти фашистов в Германии. Германия, в которой реван­шистские настроения приобретали все большую силу, афишировала стремление поправить свою экономику за счет агрессии против СССР. Наиболее открыто об этом заявляли нацисты, рвавшиеся в то время к власти. Гитлер, критикуя немецкую политику в первой мировой войне, писал:

«Если мы хотели захватить земли и территории в Европе, то это могло произойти только за счет России».

И продолжал да­лее:

«Поэтому новая империя должна была двинуться по пути прежних орденских рыцарей, чтобы добыть немецким мечом землю для немецкого плуга, а для народа хлеб на­сущный».

Таким образом, достижение экономических це­лей предполагалось осуществить путем не просто внешней экспансии, но насилия и грабежа.

В этом и во многих других заявлениях настойчиво повто­ряется, что германская экспансия должна быть направлена на Восток, против СССР.

С одной стороны, это потрафляло правящим кругам западных стран: Англии и Франции, еще не потерявшим надежду уничтожить Советский Союз.

С другой стороны, германская правящая верхушка, за­мышлявшая захватить мировое господство, исходила из оп­ределенных геополитических доктрин, носивших явно бре­довый характер. При этом считалось, что тот, кто будет владеть Восточной Европой, обеспечит свою власть над «центральным материком», а владея им, завладеет и так называемым мировым островом, т. е. европейским, ази­атским и африканским континентами. Далее геополитики рассуждали уже совсем просто — власть над «мировым островом» обеспечивает власть и над всем миром.

Разумеется, эти последние, столь далеко идущие планы не могли встретить сочувствия у правящих кругов других западных стран, поэтому применялись различные полити­ческие «хитрости». Например, для успокоения Соединенных Штатов использовалась так называемая немецкая доктрина Монро. Гитлер в интервью американскому корреспонденту заявил:

«Америка — американцам, Европа — европейцам».

Под последними понимались, конечно, немцы.

Эти весьма значительные события, изменившие всю ситуацию в мире, последствия которых мы переживаем и в настоящее время, происходили не в вакууме, а в сложной обстановке экономической борьбы тех лет.

Внешнеэкономическая борьба в 30-е годы стала еще бо­лее жесткой, особенно в сфере экспорта капитала. Она протекала в условиях депрессии 1934—1936 гг. («депрессии особого рода»), а позднее в обстановке экономического кризиса 1937—1938 гг.

В трудных условиях этого периода правительства за­падных стран стремились помочь экспансии «своих» капи­талов. В США в 1934 г. был создан Экспортно-импортный банк, существующий и в настоящее время, который сосре­доточил в своих руках значительную часть экспорта ссудно­го капитала. В это же время была организована правитель­ственная Реконструктивная финансовая корпорация, кото­рая, в частности, предоставляла внешние кредиты. Так называемый Стабилизационный фонд скупал на доллары английские фунты, снижая курс своей валюты и облегчая тем самым американский экспорт товаров. Государственный департамент США все более активно вмешивался в эконо­мическую политику страны за рубежом, в частности помогая американским монополиям в получении нефтяных и других концессий.

Однако в Западной Европе тоже действовали активно. В Англии и Франции применялись системы правительствен­ных «гарантий экспортных кредитов». В Англии с 1932 г. при казначействе был утвержден Уравнительный валютный фонд для покупки золота, долларов в целях снижения курса фунта.

Действительно, если курс фунта в 1931 г. еще сохранял­ся в пределах более 90 % золотого паритета 1929 г., то в 1932 г. он был снижен до 72 %, далее падение его курса ускорилось и в 1939 г. он составил уже только около 54 %. В ходе «валютной войны» в этот период каждая из сто­рон старалась снизить курс своей валюты по отношению к валюте конкурента. Главной целью было поддерживать ва­лютный демпинг для захвата зарубежных товарных рын­ков. Французский франк был снижен к 1939 г. до 38 % его золотого паритета 1929 г. В США в 1934 г. было проведено снижение золотого содержания доллара на 42 %.

В том, что касается вывоза капитала, США как его экспортер были оттеснены с первого места. К 1938 г. сумма долгосрочных инвестиций Англии за рубежом выросла до 22 млрд. долл., тогда как Соединенных Штатов упала до 11,5 млрд. долл. (без задолженности по ссудам военного времени).

Впрочем, к концу 30-х годов началось перемещение капиталов из страны в страну по политическим причинам. Так, обострение классовой борьбы во Франции, приход к власти блока «левых» сил — «народного фронта» в 1936—1937 гг. вызвали и массовую утечку капиталов, что ослаби­ло позиции Франции.

Несколько ближе к началу второй мировой войны обострение политического кризиса привело к оттоку капиталов из европейских стран в США.

Вместе с тем схватки экономических соперников на мировой арене были тесно связаны с хозяйственными процессами внутри самих стран.

Во время мирового экономического кризиса производ­ство в капиталистических странах упало намного ниже довоенного. С 1928 по конец 1932 г. мировое капиталисти­ческое производство сократилось почти на 39 %. При этом в Германии падение составило более 45 %, в США — 41, во Франции — 23, в Англии — 22 %. Оптовые цены на ми­ровом рынке на промышленные товары упали на 1/3, а на сельскохозяйственные еще больше. Удвоились запасы не находящего сбыта сырья. Число безработных в капиталис­тическом мире в конце 1932 г. достигло 30 млн. человек.

Динамика объема международной торговли показывает не только резкое ее падение во время кризиса, но и то, что вплоть до начала второй мировой войны оживления не произошло, она продолжала падать. Объем между­народной торговли в ценах 1913 г. составил :

• 1929 г. — 83,9 млрд. долл.
• 1930 г. — 77,2
• 1935 г. — 68,4
• 1938 г. — 72,4 млрд. долл.

При всем том экономическое положение капиталисти­ческих держав было различным. Соответственно и их ин­тересы в области международных отношений подчас зна­чительно расходились.

В США, «Новый курс» президента Франклина Делано Рузвельта означал, что федеральное правительство США стало играть в экономической жизни страны, в том числе и на внешней арене, гораздо более активную роль.

Выйдя из экономического кризиса 1929—1933 г., аме­риканское хозяйство только к 1937 г. примерно достигло уровня 1929 г. В 1937 г. новый кризис поразил экономику США даже сильнее других капиталистических стран. Кри­зис 1937—1938 гг. вновь отбросил назад американское хозяйство. Параллельно с этим 30-е годы в США были эпохой дальнейшего усиления монополий. На крупных предприятиях (со стоимостью продукции 1 млн. долл. и выше), число которых составляло немногим более 5 % общего числа промышленных предприятий страны, труди­лось более половины всех рабочих занятых в отраслях промышленности, а общая стоимость продукции этих предприятий приближалась к 70 % всей американской промышленной продукции. Социальное неравенство в стра­не усиливалось. В 1933—1940 гг. рабочие США зарабатывали не более половины официального прожиточного ми­нимума. В это же время 1 % собственников владел почти 60 % национального богатства Соединенных Шта­тов.

В условиях этих внутренних проблем внешнеэкономи­ческая политика США должна была стать более гибкой. Политика Франклина Рузвельта была направлена на смяг­чение экономических и политических трудностей страны. Среди таких мероприятий было и установление дипло­матических отношений с СССР в ноябре 1933 г., налажи­вание торговых связей. Была провозглашена политика «доброго соседа» в отношениях США с латиноамерикан­скими странами, хотя проникновение США в этот регион продолжалось.

Экономические трудности США носили не только внут­ренний характер. Уже с начала 30-х годов усиливается конкуренция на мировом рынке со стороны Германии, Японии, Италии. Обостряются отношения США с этими странами. Правящие круги США стараются смягчить про­тиворечия путем уступок в отношении грабительских, за­хватнических действий фашистских держав в Европе, Азии и Африке, пытаются «канализировать» военную и экономическую агрессию государств «оси». Последующие годы докажут трагическую ошибочность этих расчетов.

В тот период партнеры США находились также в тя­желом положении. Англия постепенно выходила из кризи­са, но ее развитие отличалось очень низкими темпами. Многие отрасли были поражены депрессией. В 1937 г. промышленное производство в стране лишь на 11% превы­шало уровень 1913 г. Правда, при застое в угольной и тек­стильной промышленности был налицо значительный прирост в производстве электроэнергии, автомобилей и в некоторых новых отраслях. Тем не менее в 1937 г. на долю Англии приходилось 12,5 % мирового производства капиталистических стран против 41,5 % в США. Тем вре­менем фашистская Германия, используя широкую про­грамму милитаризации своей экономики, оттесняла Анг­лию на третье место. Англия выплавляла в 2 раза меньше стали, чем Германия, и в 2,8 раза меньше, чем США.

С конца же 1937 г. в Англии разразился новый эконо­мический кризис, начался новый спад производства. Вы­пуск промышленной продукции в 1938 г. упал на 14 %. Удельный вес Англии в мировом судостроении — отрасли, очень важной для этой морской державы, снизился за 1929—1938 гг. с 54 до 34 %.

Фактически из этого кризиса Англия вышла, лишь на­чав милитаризацию экономики (в 1937 г. была принята программа вооружений с расходами в 1,5 млрд. ф. ст., т. е. более 4 млрд. долл. по курсу того времени).

Великобритания переживала большие трудности из-за конкуренции США, Японии и Германии. Между тем внеш­няя торговля имела для Англии особое значение. Брита­ния еще сохраняла до начала войны первое место в мире по сумме импорта, в мировом экспорте она уже отступила на второе место после США. Под давлением обстоятельств она была вынуждена отказаться от традиционной поли­тики свободы торговли — фритредерства и ввести высокие протекционистские пошлины на иностранные товары, что­ бы защитить свою промышленность от конкуренции.

В 1932 г. был отменен золотой стандарт английской ва­люты, благодаря чему цены на английские товары на ми­ровом рынке несколько снизились.

Для укрепления своих позиций Англия стремилась ис­пользовать свое руководящее положение в Британской им­перии. Были предприняты меры по укреплению экономиче­ских связей внутри империи. На Оттавской конференции в 1932 г. приняты решения установить предпочтительные (преференциальные) тарифы, которые создавали благопри­ятные условия для расширения внутриимперской торговли. По существу это была попытка (хотя и очень осторож­ная, мягкая) попробовать меры автаркии, но в рамках не отдельно взятой страны, а Британской империи в целом.

За 1929—1938 гг. удельный вес внутриимперской торговли возрос в английском экспорте с 44 до 50 %, а в импорте еще больше — с 29 до 40 %.

Другой мерой, но уже не в области торговли, а в валютно-финансовых отношениях, явилось создание в 1931 г. «стерлингового блока» — валютной группировки 25 стран. Возглавляла эту группу стран Англия, а входили в «стерлинговый блок», помимо стран Британской империи, Скандинавские государства, Португалия, Бразилия, Арген­тина, Турция и ряд других. Страны — участницы «блока» ориентировались в своих расчетах на фунт стерлингов и обязались передавать свои резервы иностранной валюты Англии в общий резервный фонд. В обмен за это они по­лучали фунты стерлингов. В результате до начала второй мировой войны фунт стерлингов являлся в международ­ных расчетах главной денежной единицей и обслуживал до 1/3 мирового товарооборота. Таким образом, в те годы фунт выполнял будущую роль доллара. Разумеется, в 30-х годах фунт стерлингов не мог полностью претендовать на статус доллара послевоенных лет, но шаг, и значитель­ный, в этом направлении был сделан.

Однако преимущества, достигнутые Англией введением преференциальной системы, не смогли полностью выпра­вить положение. Более того, эти меры были не лишены недостатков.

Во-первых, добровольно замыкаясь в рамках империи, Великобритания, хотя и в очень смягченной степени, ог­раничивала свои возможности использования преимуществ международного разделения труда. Во-вторых, она все же не смогла полностью оградить себя от конкуренции со стороны США и Германии. США, например, перед нача­лом второй мировой войны, преодолев преференциальную систему, добились для себя у Канады равных с Англией преимуществ.

Еще более трудной была экономическая борьба с Гер­манией. Кредитная политика английских монополий в 20-е годы помогла созданию военно-промышленного потенциа­ла немецкого фашизма. Англо-германская конкуренция, как и перед первой мировой войной, в 30-е годы в основ­ном проявлялась в борьбе за экспортные рынки промыш­ленных товаров. Англия уступала Германии по ряду статей вывоза: машин, химической продукции, электротоваров, стальных изделий, хотя удельный вес обеих стран в миро­вом экспорте был примерно равным.

Британская преференциальная система служила защи­той от германских товаров на рынках империи, но зато Германия теснила английские фирмы в Западной и Юго-Восточной Европе и в Латинской Америке. При этом Гер­мания широко применяла демпинг, клиринговую торговлю.

Использование таких методов особенно широко открыло ей доступ на рынки Венгрии, Болгарии, Румынии, Греции. Германия закупала в оплату своих промышленных поста­вок сырье и продовольствие у восточно-европейских стран. Англия не могла этого делать, так как она была связана преференциальной системой с Британской империей и вво­зила сырьевые товары из заморских владений. Вскоре Германия уже экономически господствовала в Юго-Вос­точной Европе.

Успехи Германии в торговой борьбе на внешних рын­ках были ограничены наличием достаточно замкнутых колониальных империй Англии и Франции, тогда как внутригерманская экономика обладала гораздо меньшими ресурсами, не говоря уже о том, что национальное хозяйство все более подрывалось политикой тотальной милитаризации, расовыми «законами» и пр.

Тем временем англо-германское экономическое сопер­ничество, а также британские противоречия с Италией и Японией явились основой политического антагонизма, и военная угроза вновь стала реальностью. В этих условиях английские правящие круги по уже избитому рецепту ста­рались направить фашистскую агрессию против Советско­го Союза, надеясь остаться в стороне от будущего воен­ного конфликта. По этой причине Англия не оказала сопротивления фашистской агрессии против Австрии, Чехословакии, Эфиопии, Албании, равно как вмешательст­ву Германии и Италии в дела Испании.

В начале 30-х годов Япония захватила северо-восточ­ную провинцию Китая — Маньчжурию. В июле 1937 г. японская военщина спровоцировала инцидент у моста Лугоуцяо в нескольких километрах южнее Пекина и раз­вернула широкие агрессивные действия против этой страны.

В конце сентября на севере страны действовало более 300 тыс. японских солдат. Осенью следующего года нача­лись операции на юге Китая, где был захвачен порт Гуанчжоу. Военные действия развернулись и в Централь­ном Китае. Япония стремилась блокировать Китай, отре­зать его от остального мира. При этом она использовала американскую помощь. В 1937—1939 гг. США предоста­вили Японии военные материалы и стратегическое сырье на сумму 511 млн. долл., что составило примерно 70 % всех американских поставок в эту страну. И это было на­ кануне второй мировой войны, в которой США сами будут вынуждены вести кровопролитную войну с Японией.

Однако Китай выстоял в борьбе с империализмом, и во многом благодаря советской помощи. В счет советских кредитов Китаю в 1938—1939 гг. было поставлено более 600 самолетов, 100 пушек и гаубиц, свыше 8 тыс. пулеме­тов и другой военной техники. К середине 1939 г. в Китае действовали 3665 советских военных специалистов.

Уже скоро станет ясно, что циничный расчет Запада, уклонение от борьбы с фашизмом за счет его «умиро­творения», т. е. за счет принесения ему в жертву других стран, оказался ошибочным. Не успели окончиться 30-е годы, как Англия, Франция, а затем и США оказались втянутыми в одну из самых разрушительных войн.

В 30-е годы, перед самым началом второй мировой войны, еще одна страна капиталистического мира — Франция оказалась во власти экономических и политиче­ских трудностей. В этот период французские позиции вовнешнеэкономической борьбе ослабли. Кризис оказался для нее особенно тяжелым и продолжительным (вплоть до 1936 г.). Едва выйдя из этого кризиса, Франция уже в следующем году вновь попала под удар очередного кри­зиса. За один год французское промышленное производ­ство упало на 8 %. В такой важнейшей отрасли, как стале­литейная промышленность, производство сократилось на 22 %. Хронической недозагрузке производственных мощ­ностей сопутствовала безработица; жизненный уровень на­селения падал. Хотя затем, в 1938 г., падение производ­ства приостановилось, однако перед началом второй миро­вой войны выпуск промышленной продукции во Франции был на 40 % ниже уровня 1929 г. Экономический потен­циал Франции за весь период между двумя мировыми войнами фактически не увеличился.

Франция все более уступала позиции другим ведущим капиталистическим державам. Общий технический уровень французской промышленности отставал от мирового. Низ­кой была энерговооруженность и механизация ручного тру­да. Численность рабочих, занятых на мелких и средних предприятиях, превышала численность занятых на круп­ных предприятиях. Сельское хозяйство, по всем показате­лям уступавшее уровню 1909—1913 гг., также отставало от других западных стран. Франция, которая ранее сама обеспечивала себя сельскохозяйственными продуктами, была вынуждена теперь импортировать зерно.

Все это подготавливало и в значительной степени предрешало ход дальнейших событий на мировой арене. Еще до военного краха, который будет очевиден для всех, страна терпит поражение экономическое, до поры до вре­мени остающееся незаметным для непосвященных.

Процесс концентрации капитала шел во Франции тем не менее полным ходом. Ключевые позиции в экономике продолжали занимать пресловутые 200 семейств. Характерной была роль банков. Перед второй мировой войной шесть наиболее крупных банков сосредоточили в своих руках 86 % всех банковских капиталов Франции. Банки вкладывали капиталы в промышленность. Так, известный Парижско-Нидерландский банк являлся пайщиком 35 % промышленных и транспортных акционерных компаний Финансовая олигархия активно влияла на политику французских правительств. Особенно возросло могущество семейства де Вандель, под контроль которого подпал крупнейший военно-промышленный концерн Франции, печально знаменитый «Комите де форж». В химической промышленности преобладал концерн «Кюльман». Он контролировал почти все производство красок и около половины производства азота.

Французские монополии крепили свои связи с ино­странными монополиями, в том числе особенно с гер­манскими. Еще в 1920 г. было создано около 40 между­народных картелей в тяжелой промышленности с участием монополий Франции и Германии. Сотрудничество финан­совых магнатов продолжалось и после прихода к власти в Германии фашистов. Поскольку позиции Франции в 30-е годы слабели, она в целом оказалась в невыгодном положении, будучи связанной с более сильным соперни­ком. По существу она попала в некий экономический капкан. В результате ухудшилось экономическое, а затем и политическое и военное положение Франции на между­народной арене. Удельный вес Франции в мировом про­мышленном производстве упал с 7 % в 1913 г. до 4% в 1938 г. . Обновление основного капитала происходило низкими темпами, техническая оснащенность предприятий ухудшилась и производительность труда была ниже, чем в других ведущих капиталистических странах — США, Гер­мании, Англии.

В острой конкурентной борьбе на мировом рынке доля Франции в обороте мировой торговли сократилась за 1913—1938 гг. с 7,8 до 4,7 %. Франция теперь намного уступала США, Англии и Германии. Торговый баланс Франции был пассивным, она должна была ввозить из-за рубежа большие количества хлопка, нефти и угля. За­метное место в импорте занимало продовольствие. Между тем экспорт лишь немногим более 60 % покрывал стои­мость закупок. Причина была в том, что во французских запродажах за границу преобладали ткани, одежда, обувь. Разумеется, во французской промышленности постепенно происходили структурные сдвиги, и в составе экспорта понемногу росла доля продукции тяжелой промышлен­ности, но это осуществлялось слишком медленно.

В финансовом отношении французские позиции еще больше ухудшились из-за потери части заграничных ин­вестиций в годы кризиса. Накануне первой мировой войны Франция занимала второе, а к концу 30-х годов четвертое место в мировом вывозе капитала. Одновременно с этим меняется и характер инвестиций, и их географическое размещение. Вместо прежнего предоставления займов (вспомним знаменитые русские займы) начинается более «современное» непосредственное внедрение капиталов в зарубежную промышленность, в том числе и других евро­пейских стран. Соответственно происходят разительные перемены и в географии экспорта капиталов. В 1913 г. основная масса французских капиталов направлялась в другие страны Европы. Перед второй мировой войной доля европейских стран снизилась до 26 %, зато повысилась роль французских колоний. В целом, стремясь уйти от экономической борьбы, которая усиливалась, Франция в действительности лишь ослабляла позиции и приближала свою катастрофу.

Франция была далеко не едина в социальном отноше­нии, и разные слои общества весьма различно относились к происходящим событиям. Последующие трагические го­ды ясно показали это. Спустя несколько лет, в августе 1940 г., фашисты оккупировали Францию.

Однако расстановка сил на арене экономической борьбы складывалась в 30-х годах таким образом, что Великобритания и Франция ревниво следили друг за дру­гом, стараясь каждая не допустить усиления своего кон­курента.

При этом Англия, как потом, два десятилетия спустя, подчеркнет генерал де Голль, это остров, и поэтому она была не против определенного восстановления достаточно сильной Германии. Среди прочего такая Германия мыслилась как противовес усилению французского влияния. Французская империя все еще была большой экономической силой. Тем временем Соединенные Штаты, чья доля в мировом промышленном производстве превышала соот­ветствующую долю трех европейских держав (Англии, Франции, Германии), стремились не только не допустить восстановления былого могущества этих стран, но и более того — разрушить экономическим вторжением границы их владений, включая их заморские территории, направляя туда потоки своих капиталов и товаров.

В этих условиях усиливавшееся агрессивное силовое давление со стороны Германии, а также Италии на Анг­лию и Францию в чем-то отвечало краткосрочным инте­ресам США, заинтересованным в ослаблении двух наибо­лее крупных колониальных империй.

Более того, за всеми этими, так сказать «эгоистическими», соображениями стояло и общее, классовое — усиление Германии воспринималось как создание надеж­ного заслона против СССР, против, как писали западные газеты в то время, «большевистской опасности». Рабочее движение повсюду в Европе еще представляло активную и грозную силу. Приход фашистов к власти в Италии и Германии расценивался как выход из положения не толь­ко в этих странах, но и как возможность повернуть исто­рическое движение вспять, вытеснив «левых» вначале из Западной Европы, а затем и из Советского Союза. По­скольку для этого потребовалась бы война Германии с Советским Союзом, Германии следовало в такой обста­новке помочь или хотя бы не препятствовать. Напрашивается вывод о благожелательном отношении к восстанов­лению германского экономического, в том числе военно-промышленного, потенциала.

Существенное значение имели картельные связи гер­манских монополий с английскими и американскими. Они способствовали восстановлению потенциала Германии и ее подготовке к следующей мировой войне. Картельные и патентные соглашения сыграли особенно большую роль в военно-промышленной области. Германские монополии участвовали в патентных соглашениях по динамиту и дру­гим взрывчатым веществам, по высококачественным ме­таллическим сплавам, синтетическому каучуку, по военно-оптическим приборам. Всего между двумя войнами гер­манские монополии участвовали более чем в 2000 кар­тельных и патентных соглашениях со своими «братьями по классу» из Англии, США и других капиталистических стран.

Германский военно-химический концерн «ИГ Фарбениндустри», сыгравший затем во второй мировой войне та­кую зловещую роль и совершивший столько преступлений, стал крупнейшей силой на международной арене благо­даря своим связям с американскими финансовыми груп­пами Рокфеллера, Моргана, Меллона, Форда и др. Всем известно позорное Мюнхенское соглашение 1938 г., открывшее путь фашистской агрессии. Менее из­вестно Дюссельдорфское соглашение 1939 г., которое ого­варивало экономический раздел Европы между монополи­ями Германии и Англии с привлечением США.

В это же время на Дальнем Востоке монополии США, Англии, Германии крепили свои картельные и патентные связи с японскими монополиями. Такие соглашения были между фирмами «Вестингауз электрик» и «Мицубиси», между американской «Интернэшнл стандард электрик» и «Сумитомо» и др. Впоследствии в годы второй мировой войны многие международные связи монополий Японии и Германии с англо-американскими компаниями сохра­нились.

В 1939 г. в Германии состоялось секретное совещание наиболее крупных представителей германских и англо­американских монополий, на котором было обсуждено со­хранение во время войны международных картельных свя­зей. Совещание решило скрыть эти связи от посторонних глаз. Прямые связи с монополиями вражеских стран за­менялись связями через подставные фирмы в нейтральных странах. Был даже разработан порядок платежей за пользование патентами в период войны.

Особо активную роль в качестве передаточного звена в этой международной цепи выполняла Швейцария. Здесь находились исполнительные комитеты международных картелей по чугуну, алюминию и другим важнейшим ви­дам сырья. Комитет международного стального картеля продолжал здравствовать в Великом герцогстве Люксем­бург.

Благодаря этим и другим связям уже в годы войны фашистская Германия продолжала получать очень важные стратегические товары: хром, необходимый для военной промышленности, вольфрам из Португалии, ртуть из Испа­нии. Германские монополии инкассировали крупные сум­мы по каналам патентных соглашений. Известно, что «ИГ Фарбениндустри» получала доход за использование корпорацией «Стандард ойл» патентов на производство высокооктанового бензина для американской авиации.

Каждая из сторон стремилась использовать картельные и иные связи в своих интересах. Вопрос о том, кто извлек наибольшую выгоду из них в долговременном плане, мо­жет быть решен лишь с учетом последующих событий на мировой арене.

Между тем ситуация в мире становилась все напря­женней. Еще в 1933 г. Англия согласилась с двукратным увеличением германской армии. В дальнейшем последовал фашистский мятеж в Испании, создание «оси Берлин-Рим», антикоммунистический пакт, приход к власти пра­вых режимов в Румынии и Венгрии. Весной 1938 г. после­довал аншлюс — присоединение Австрии. Позорное Мюн­хенское соглашение окончательно открывало путь к вто­рой мировой войне. Советский Союз, казалось, не имел выбора — его втягивали в конфликт с Германией в луч­шем случае совместно с Францией и Англией. Предстояло почти точное повторение ситуации, сложившейся перед первой мировой войной. Вновь страна должна была принять на себя основной удар германских сил. Советскому Дальнему Востоку угрожала Япония.

В этой обстановке, когда нападение на СССР казалось неминуемым, в августе 1939 г. был заключен советско-германский договор о ненападении. Теперь вместо войны с Советским Союзом державы «оси» сталкивались с за­падными капиталистическими странами. Соотношение эко­номических и военных потенциалов между ними свиде­тельствовало, что либо Германия потерпит поражение, либо исход окажется ничейным и возникнет так назы­ваемый патовый результат. СССР выигрывал время и про­странство и без единого выстрела становился хозяином положения к концу конфликта.

Однако, казалось бы, безошибочный расчет был разру­шен меньше чем за два года непредсказуемостью даль­нейших событий. Произошло невероятное: западные стра­ны ухитрились потерпеть сокрушительное поражение от Германии. Вместо ослабленных во взаимном конфликте соперников на западной границе СССР возник небывало усилившийся и опасный враг, захвативший всю Европу. Тем не менее, прежде чем все эти трагические собы­тия произошли, имели место важные сдвиги во внутрен­ней жизни основных держав, включая их экономику, характер государственной власти, внутриполитическое по­ложение. Эти факторы оказали влияние и на внешнеэко­номическую стратегию мировых держав.