Конспект экономиста:)

Меню

Рыночное регулирование как принцип, присущий домонополистическому капитализму

нет комментариев

К. Маркс не только проанализировал внутренние противоречия капиталистического общественного строя, но и дал ответ на вопрос, как и почему может существовать эта экономическая система. Одновременно он показал необоснованность суждений об автоматическом крахе капитализма. Действительно, как может существовать глубоко расчлененное на основе общественного разделения труда хозяйство, отдельные ячейки которого производят продукцию для удовлетворения не индивидуальных, а общественных потребностей в условиях, когда нет единого для всего хозяйства управляющего органа, который координировал бы деятельность хозяйственных единиц? Почему не распадается такое хозяйство, ячейки которого в силу наличия частной собственности на средства производства не только отделены друг от друга, но и имеют совершенно различные, противостоящие друг другу интересы? Например, один капиталист захватывает тем большую прибыль, чем меньше ее получает другой. Как могло подобное хозяйство обеспечивать столь быстрое развитие производительных сил, какого не знали предшествующие формации? Каковы движущие силы этого общественного строя и через какой механизм проявляется их действие? Каков механизм функционирования подобного хозяйства?

Ответы на все эти вопросы дал К. Маркс, проанализировав формы движения, эволюцию капиталистической собственности. Цель капиталистического производства заключается в максимально прибыльном приложении авансированного капитала, в получении максимальной прибыли, причем с увеличением масштабов производства не только возрастает масса прибыли, но и улучшаются условия прибыльного приложения капитала. Прибыль, отвлекаясь от всех прочих условий, тем больше, чем ниже издержки производства (затраты, связанные с потреблением средств производства и оплатой живого труда) и чем больше масса реализованных товаров. При данной цене капиталист в результате более высокой механизации, лучшей организации производства, усиления эксплуатации наемного труда производит товары при более низком, чем средний, уровне издержек производства и получает более высокую, чем в среднем, прибыль или сверхприбыль. В результате он может направлять на цели накопления больший объем средств. Если он не сделает этого, то верх над ним одержат вскоре другие капиталисты. И наоборот, капиталист, на предприятиях которого издержки производства будут выше среднего уровня, получит более низкую, чем в среднем, прибыль. И если ему не удастся устранить этот недостаток в конкурентной борьбе, то участь его будет решена. Так через механизм рыночной конкуренции осуществляется постоянный «отбор». Только наиболее могущественные, обладающие большим капиталом предприниматели могут выстоять в этой борьбе. Таким образом, внутренне присущая природе капитала тяга к максимальному самовозрастанию реализуется через внешнее принуждение к накоплению капитала с помощью механизма конкуренции. Товары реализуются на рынке по ценам, складывающимся в зависимости от соотношения спроса и предложения. Если спрос увеличивается более высокими темпами, чем предложение, цены на изделия растут. Это, во-первых, означает, что капиталисты получают более высокую прибыль, которая дает им возможность расширять накопление, а тем самым и производство. Во-вторых, в данную отрасль устремится капитал из других сфер хозяйства, поскольку условия его прибыльного приложения здесь благоприятнее. Все это повлечет за собой рост предложения, вскоре обгоняющего платежеспособный спрос. Вслед за этим будут развиваться аналогичные процессы в противоположном направлении: падение цен, отток капитала в другие отрасли, уменьшение предложения. Таким путем формируется тенденция к выравниванию спроса и предложения, к пропорциональности, реализуемой через постоянное колебание цен вокруг стоимости, через отклонение спроса от предложения и постоянное нарушение пропорциональности. Через рынок устанавливаются общественные связи между частными собственниками. Именно здесь выявляется, в какой мере затраченный труд является общественно необходимым. Отсюда тому или иному капиталисту поступает соответствующая информация в зависимости от его положения в хозяйственном организме. Такой тип регулирования народнохозяйственного процесса, осуществляемого через рынок путем конкурентной борьбы капиталистов в интересах сбыта их продукции и за получение выгодных сфер вложения капиталов, когда важнейшим индикатором является цена, складывающаяся в соответствии со спросом и предложением, буржуазная политическая экономия называет системой рыночной экономики (рыночным хозяйством).

Классическая буржуазная политическая экономия в лице Франсуа Кенэ, Адама Смита, Давида Рикардо выдвинула принцип экономического либерализма «laissez faire, laissez passer» в качестве своей программы и считала механизм рыночной конкуренции естественным принципом регулирования хозяйства. Такая позиция соответствовала классовым интересам молодой, растущей буржуазии, стремившейся ликвидировать феодальные пережитки, мешавшие развитию капитализма. Это касалось в первую очередь тех препятствий, которые создавала средневековая цеховая организация производства, регламентирующая вмешательство государства, в большинстве случаев абсолютной монархической власти, в хозяйственный процесс, а также в отношении феодальной зависимости крестьян. Буржуазия энергично боролась против всего того, что ограничивало свободную конкуренцию, перемещение капитала и передвижение рабочей силы. Нарождающийся и крепнущий класс буржуазии был самоуверен и оптимистичен.

Всю предшествующую историю буржуазия рассматривала как первобытное состояние общества (А. Смит), а буржуазное общество — как соответствующий человеку, определяемый его природой, а посему вечный образ жизни. Классовые противоречия между буржуазией и пролетариатом, наличие которых буржуазная политическая экономия «чистосердечно» признает, тогда еще отодвигались на второй план противоречиями между буржуазией и феодалами. В классовой борьбе против феодализма буржуазия представляла себя борцом за дело всего народа, защитником интересов человечества.

Классическая буржуазная политическая экономия основными чертами человека, естественной движущей силой хозяйственной деятельности считала себялюбие, эгоизм. В связи с этим и конкуренция рассматривалась как естественный и рациональный механизм регулирования. Следуя своим индивидуальным интересам, противопоставляя их друг другу в конкурентной борьбе, люди тем самым якобы служат общим интересам, способствуют экономическому и общественному прогрессу в целом. Этим путем, как утверждали классики буржуазной политической экономии, в конечном счете осуществляется регулирование в интересах как отдельно взятого человека, так и всех людей в обществе. Государственное вмешательство, которое создает известные препятствия индивиду по пути следования его личным интересам, является с точки зрения классической буржуазной политической экономии не только бесполезным, но и ущербным для общества, поскольку оно нарушает свободную игру сил и тем самым естественное равновесие. Из этого принципа делались лишь немногие исключения: введение обязательного школьного обучения, организация государственной почтовой службы, эмиссия крупных банкнот. Подобная оптимистическая оценка влияния свободной конкуренции проявляется в предположении, что она в состоянии якобы обеспечить постоянное экономическое равновесие. В работах А. Смита и Д. Рикардо ничего не говорится о кризисах и диспропорциях в экономике, поскольку первый экономический кризис разразился в 1825 г., т. е. 25 лет спустя после смерти А. Смита, и два года спустя после смерти Д. Рикардо.

Вот что писал, например, А. Смит о воздействии механизма рыночной конкуренции; «Таким образом, естественная цена (под этим А. Смит разумеет стоимость товаров.) как бы представляет собою центральную цену, к которой постоянно тяготеют цены всех товаров. Различные случайные обстоятельства могут иногда держать их на значительно более высоком уровне и иногда несколько понижать по сравнению с нею. Но каковы бы ни были препятствия, которые отклоняют цены от этого устойчивого центра, они постоянно тяготеют к нему.

Все количество труда, затрачиваемого ежегодно на доставление какого-либо товара на рынок, естественно сообразуется, таким образом, с действительным спросом, — оно естественно стремится всегда доставить на рынок ровно такое количество товаров, какое достаточно, — и не более того, что достаточно, — для удовлетворения этого спроса».

А. Смит заметил и опасность, которая грозит свободной конкуренции со стороны капиталистов. Но он считал это, по-видимому, для того времени с полным правом обстоятельством не очень существенным и поэтому не сделал из этого никаких теоретических выводов. Он также ничего не мог сказать о том, как избежать подобной опасности. «Представители одного и того же вида торговли или ремесла редко собираются вместе даже для развлечений и веселья без того, чтобы их разговор не закончился заговором против публики или каким-либо соглашением о повышении цен. Действительно, невозможно воспрепятствовать такие собрания изданием закона, который можно было бы проводить в жизнь или который был бы совместим со свободой и справедливостью. Но хотя этот закон не может препятствовать представителям какой-либо отрасли торговли или ремесла собираться по временам вместе, он во всяком случае не должен ничего делать для облегчения таких собраний и еще меньше для того, чтобы делать их необходимыми».

Такое представление о равновесии капиталистической экономики как естественном состоянии, обусловленном конкуренцией, подкреплялось тезисом, в соответствии с которым предложение и спрос в принципе не могут значительно отклоняться друг от друга. Этот тезис, не выдерживающий никакой критики с теоретической точки зрения, был впервые сформулирован вульгарным экономистом Дж. Сэем и заимствован затем Д. Рикардо. С его точки зрения, каждый товаропроизводитель, создающий предложение, является неизбежно и потребителем, формирующим спрос. При этом предложение и спрос равны. Разумеется, эта теория ошибочна. Дело в том, что тот или иной продукт не покупают в обмен на другой. На данное обстоятельство еще в 30-х годах прошлого века обращал внимание мелкобуржуазный политэконом Сисмопди. Продукты покупают на деньги, являющиеся одновременно доходом рабочего класса, крестьян и ремесленников, доходом, рост которого в условиях капитализма неизбежно отстает от роста производства.

Основные положения сегодняшней «теории рыночного хозяйства», по сути дела, базируются на теоретических посылках буржуазного экономического либерализма XVIII—XIX вв. Более 100 лет назад они были подвергнуты самой обстоятельной критике К. Марксом и Ф. Энгельсом, подорвавшими чудодейственную веру представителей буржуазного экономического либерализма в вечность капиталистического способа производства, в его способность обеспечивать постоянно возобновляющееся экономическое равновесие в условиях непрерывного роста экономики. К. Маркс и Ф. Энгельс, отдав должное положительным научным элементам теорий А. Смита, Д. Рикардо и В. Петти, показали историческую ограниченность классической буржуазной политической экономии и доказали, что в дальнейшем научная политическая экономия может развиваться только как теория рабочего класса. Если бы здесь речь шла только о том, что в строго научном смысле правильно или ложно, а не о классовых интересах буржуазии, то эта теория давным-давно исчезла бы с исторической арены. К. Маркс и Ф. Энгельс доказали, что природа человека, из которой буржуазные экономисты выводили все экономические связи и отношения, была ни чем иным, как природой буржуа, столь же преходящей, как и сам капитализм. Строгий научный анализ этого общественного строя, исходивший не из якобы неизменной человеческой природы, а из реальных экономических отношений, позволил им открыть закон развития капиталистического способа производства, выявить присущие ему противоречия, вскрыть механизм возникновения, развертывания и разрешения этих возникших противоречий.

К. Маркс и Ф. Энгельс дали подробный, теоретически глубокий анализ механизма рыночного, конкуренционного регулирования капиталистической экономики, который может быть понят лишь как один из аспектов комплексного анализа капиталистического способа производства. Последовательно материалистическая точка зрения и диалектический подход к рассмотрению общественных явлений позволили К. Марксу и Ф. Энгельсу вскрыть, во-первых, объективные, определяемые экономическими отношениями капитализма причины появления этого более рационального по сравнению с предшествующими общественными укладами принципа регулирования. Одновременно классики марксизма показали и элементы иррациональности подобного регулирования, которое по мере дальнейшего обобществления производства превращается в препятствие развитию производительных сил и вследствие этого должно изжить себя даже в рамках сохранения капиталистических производственных отношений. Эта более высокая рациональность производства, неразрывно связанная с механизмом рыночной конкуренции, равно как и факторы, действующие в противоположном направлении, обусловлена сущностью капиталистической собственности.

В условиях докапиталистического производства, базирующегося фактически на натуральном хозяйстве, основным движущим мотивом была потребительная стоимость или, вернее сказать, различные потребительные стоимости. Производство было направлено на удовлетворение паразитических потребностей рабовладельцев, феодалов. Регулирование экономических процессов ограничивалось осуществлением многообразных, конкретных, создающих потребительную стоимость видов производственной деятельности, которые служили целям удовлетворения различных конкретных потребностей собственников. Продукты, обладавшие различной потребительной стоимостью, не имели общей качественной субстанции. Отсутствовал и общий масштаб измерения, который позволял бы сопоставлять их в количественном отношении.

Иначе обстоит дело при капитализме. Здесь движущим мотивом являются не потребительные стоимости, а прибыль. Комбинирование всех видов деятельности, связанных с реализацией глубоко специализированного на основе общественного разделения труда производственного процесса, осуществляется под углом зрения максимизации прибыли. При наименьших затратах достичь определенного результата или при данных затратах получить максимальный результат — в этом собственно и заключается экономическая рациональность. И это впервые становится принципом, присущим всему производству. Впрочем, результат в данном случае означает не что иное, как прибыль капиталиста. Отсюда вытекают одновременно существенные условия ограничения действия закона экономии времени, присущие данной системе.

  1. Экономическая рациональность включает максимизацию условий наиболее прибыльного вложения авансированного капитала (условий наибольшего роста стоимости авансированного капитала), а не удовлетворения потребностей людей. Экономическое значение потребительной стоимости ограничивается тем, что она является носителем стоимости и прибавочной стоимости. По этой причине максимальный рост авансированной стоимости капитала лишь косвенно связан с экономической рациональностью, с уменьшением затрат труда в расчете на единицу потребительной стоимости, что включает также улучшение потребительских свойств изделий. Это антагонистическое противоречие неизбежно порождает ограничения действия всеобщего закона экономии времени. Рост прибылей обеспечивается расширением производства и ведением его с меньшими затратами. Но одновременно усиливается и степень эксплуатации рабочих. С одной стороны, увеличивается предложение потребительских товаров, а с другой — уменьшается относительно этого предложения платежеспособный спрос трудящихся. Возникает противоречие между производством и рынком, которое находит выражение в уничтожении потребительных стоимостей, сокращении производства, недогрузке производственных мощностей и возникновении безработицы. Общественный характер производства как бы восстает через циклические кризисы перепроизводства против своей ограниченной рамками капиталистических производственных отношений цели. Ограничение действия закона экономии времени проявляется не только в недостаточном удовлетворении потребностей трудящихся вследствие эксплуатации их капиталом, но и в деформировании самих потребностей рекламой в интересах расширения сбыта, в создании искусственных потребностей, которые в конечном счете унижают достоинство человека, превращают его в объект манипуляций как раз там, где он на первый взгляд является «сам себе королем», а именно покупателем. Повсюду в тех случаях, когда в интересах роста прибыли потребительная стоимость ухудшается, этим самым сознательно нарушается действие закона экономии времени. Здесь речь идет не о мошенническом производстве заведомо низкокачественной продукции, что всегда было и будет при капитализме, а о широко распространенном, точно рассчитанном сдерживании улучшения потребительских свойств изделий.
  2. Экономическая рациональность, ориентирующаяся на капиталистическую прибыль, ограничена рамками капиталистического предприятия, концерна. Это вполне естественно. Ведь планомерная организация производства осуществляется в интересах капиталиста и в пределах, установленных частнокапиталистической собственностью. Капиталист как собственник настаивает на безусловном подчинении рабочих своего предприятия и как собственник же не приемлет управления извне. Хотя рациональные организация и управление производством на предприятии и в обществе в целом обусловлены теми же общими причинами — разделением труда и вызываемой им необходимостью рационального комбинирования частичных процессов, капиталист всегда будет использовать этот аргумент только в интересах организации в рамках своего предприятия. А всякое прямое государственное регулирование он рассматривает как посягательство на «священные права собственности». Одновременно любую разновидность демократического участия рабочих в управлении он считает экономически нерациональной и ограничивающей его свободу. Так, «Индустрикурир», орган западногерманских промышленников, в ответ на требование профсоюзов предоставить им право участия в управлении предприятиями замечает, что на предприятиях должна быть такая же ограниченная демократия, как в школах, казармах и тюрьмах. Столь явную откровенность суждений не часто встретишь. Рассматривать рабочего одновременно и недееспособным (как несовершеннолетнего), и опасным, и неисправимым, пытаться привить ему одну-единственную добродетель, а именно быть послушным и прилежно работать, — все это, без сомнения, в высшей степени соответствует природе капитализма. Но, разумеется, это всячески стремятся замаскировать. В наши дни даже такая партия, как западногерманский ХДС, разрабатывает и рекомендует свои варианты «соучастия» в управлении. Конечно, при этом речь идет всего-навсего о том, чтобы сделать само «соучастие» по возможности формальным, безобидным и неэффективным, а его политическое, пропагандистско-идеологическое воздействие, наоборот, как можно более эффективным.

То, что защитники рыночной экономики рассматривают и демократическое участие рабочих в управлении, и государственную систему планирования и управления национальным хозяйством, которая ограничивает действия капиталистов, в равной мере как покушение на свободу, доказывает, что за столь широко превозносимой ими «свободой человека распоряжаться своей собственностью» скрывается только свобода капиталиста.

Капиталистическая собственность, таким образом, обусловливает рациональную, а точнее говоря, весьма хитроумную и изощренную организацию производства на предприятии (или в концерне и т. д.) и стихийное, анархичное производство в рамках народного хозяйства, общества в целом. Скаредности в отношении каждого грамма сырья и материалов, каждой рабочей минуты на отдельно взятом капиталистическом предприятии, не считающейся ни с жизнью, ни со здоровьем рабочего, противостоит массовое расточительство общественного труда в народном хозяйстве. К. Маркс и Ф. Энгельс не раз обращали внимание на это противоречие: «Побежденные безжалостно устраняются. Это — дарвиновская борьба за отдельное существование, перенесенная — с удесятеренной яростью — из природы в общество. Естественное состояние животных выступает как венец человеческого развития. Противоречие между общественным производством и капиталистическим присвоением воспроизводится как противоположность между организацией производства на отдельных фабриках и анархией производства во всем обществе».

Разумеется, действия капиталиста — это осознанная деятельность. Предвидение результатов тех или иных действий — характерная черта человеческой деятельности. Капиталист тщательно продумывает, например, в каком объеме, когда, как и с каким эффектом вложить капитал. Эти действия продуманы с учетом непосредственной цели, но в то же время они носят неосознанный, стихийный характер в том, что касается их опосредующего общественного влияния. В общественной сфере эти действия не координируются, частично противостоят друг другу, перекрещиваются и как следствие дают результат, который не предусматривался заранее. Это приводит к тому, что «потери от трения» в общественном процессе воспроизводства исключительно велики и возрастают по мере роста масштабов производства.

К. Маркс отмечал, «что при капиталистическом производстве пропорциональность отдельных отраслей производства воспроизводится из диспроцорциональности как постоянный процесс, так как здесь внутренняя связь производства как целого навязывается агентам производства, как слепой закон, а не как закон, достигнутый их коллективным разумом и потому подвластный ему, подчиняющий процесс производства их общему контролю».

Стихийное регулирование капиталистического производства через механизм рыночной конкуренции вполне закономерно предполагает большие потери общественного труда. Поскольку общественные связи проявляются через рынок, т. е. после завершения производства, то, как писал К. Маркс, производится регулирование «постфактум». В тенденции, которая прослеживается на протяжении довольно длительного периода, пропорциональность достигается через ее постоянное нарушение. Широко пропагандируемое равновесие реализуется через его регулярное нарушение, через периодические кризисы. Предложение и спрос выравниваются также в длительной перспективе благодаря отклонению как спроса, так и предложения в обе стороны. Во всем народном хозяйстве нет рациональности. Развитие производительных сил приходит в постоянно углубляющееся противоречие с таким видом регулирования экономических процессов. К. Маркс и Ф. Энгельс предвидели, что подобное развитие может привести к такому состоянию, при котором механизм рыночной конкуренции будет ликвидирован даже еще при сохранении капиталистической собственности. «В трестах свободная конкуренция превращается в монополию, а бесплановое производство капиталистического общества капитулирует перед плановым производством грядущего социалистического общества. Правда, сначала только на пользу и к выгоде капиталистов» .

Источник: Ник Г. «Рыночное хозяйство — Миф и действительность» 1976 год

1 Звезда2 Звезды3 Звезды4 Звезды5 Звезд (Пока оценок нет)