Конспект экономиста:)

Меню

Почему общепринятая точка зрения так часто быва­ет неправильной?

нет комментариев

Все, кто жил в Соединенных Штатах в начале 1990-х и хоть немного интересовался выпусками новостей или читал газеты, понимают, что значит испугаться до смерти.

Всему виной был необычайно высокий и постоянно расту­щий в те годы уровень преступности. В предыдущие несколько десятилетий кривая преступности напоминала восхождение альпинистов и теперь, казалось, достигла вершины. Убийства из огнестрельного оружия, как преднамеренные, так и в поры­ве гнева или по неосторожности, стали вполне обычным де­лом. Это же касалось угонов машин, торговли наркотиками, грабежей и изнасилований. Насилие на улицах американских городов стало ужасным и постоянным спутником их жителей. И ситуация обещала стать только хуже, гораздо хуже. Именно об этом в один голос твердили все эксперты.

Причиной всему был так называемый суперхищник. К тому времени он был повсюду. Он смотрел на вас с первых полос газет и журналов, нагло высовывался из толстых пра­вительственных отчетов. Он имел вид тощего городского подростка, в руках которого был дешевый пистолет, а в сердце не было ничего, кроме жестокости. При этом по стране броди­ли тысячи таких, как он, что давало повод говорить о поколе­нии убийц, готовых столкнуть Америку в пучину хаоса.

В 1995 году криминалист Джеймс Алан Фокс подготовил для генерального прокурора США отчет, в котором безжа­лостно и подробно описал ожидаемый всплеск подростко­вой преступности. При этом Фокс говорил о двух ва­риантах возможного развития событий: оптимистичном и пессимистичном. Он считал, что при оптимистичном вари­анте уровень убийств, совершенных подростками, вырастет, по сравнению с прошлым десятилетием, всего на 15%; при пессимистичном же этот уровень должен был вырасти более чем в два раза. «Следующая волна преступности настолько ухудшит положение вещей, — заявил он, — что 1995 год по­кажется нам детским лепетом».

Остальные криминалисты, политологи и другие подобные им предсказатели давали примерно такой же ужасный про­гноз. Согласился с ними и президент Клинтон: «Мы знаем, что у нас есть около шести лет, чтобы уменьшить уровень дет­ской преступности, иначе наша страна будет ввергнута в хаос. И мои преемники не будут говорить речи о прекрасных воз­можностях глобальной экономики; они будут пытаться сохра­нить вместе душу и тело людей на улицах этих городов». Короче говоря, на борьбу с преступниками были сделаны не­малые ставки.

А уровень преступности вместо того чтобы продолжать подниматься выше и выше, вдруг начал падать. Он все па­дал и падал. И это было поразительно, учитывая несколь­ко интересных аспектов. Дело в том, что падение было по­всеместным и затрагивало все категории преступлений во всех концах страны. Оно было весьма существенным и год от года только ускорялось. Кроме того, оно было абсолютно неожиданным — особенно для всех тех экспертов, которые предсказывали обратное.

Масштаб перемен просто захватывал дух. Количество убийств, совершенных подростками вместо того чтобы выра­сти на 100% или хотя бы на 15%, как предсказывал Джеймс Алан Фокс, за пять лет снизилось более чем на 50%. К 2000 го­ду общее количество убийств в Соединенных Штатах сокра­тилось до минимума за последние 35 лет. Это же произошло и практически со всеми остальными видами преступлений — от ограблений до угонов автомашин.

Хотя эксперты не смогли предвидеть снижение пре­ступности, которое, по сути, началось еще до их ужасного прогноза, они теперь наперебой спешили объяснить его.

При этом большинство их теорий звучали вполне логично. В частности, они говорили, что направить кривую преступ­ности вниз помогло бурное развитие экономики 1990-х. По их словам, сегодняшнему миру и спокойствию на улицах способствовали принятые законы по контролю оружия. Ну и, конечно, не стоит забывать о новых стратегиях полиции, которые привели к снижению количества убийств в Нью-Йорке с 2 245 в 1990 до 596 в 2003 году.

Все эти теории были не только логичными, но и обна­деживающими, поскольку связывали спад преступности с конкретными инициативами. Понадобились только лишь мудрые полицейские стратегии, контроль над продажей оружия и повышение оплаты труда. По сути, остановить де­ятельность преступников оказалось вполне нам по силам. И если вдруг (не дай Бог!) в следующий раз она зайдет так же далеко, мы снова сможем вернуть все на свои места.

Неудивительно, что эти теории эксперты смогли легко и просто вложить в уши журналистов, а затем и в обществен­ное сознание. Очень скоро они превратились в общеприня­тые точки зрения, которые ни у кого не вызывали сомнений.

Была только одна большая проблема: они не соответство­вали истинному положению вещей.

Между тем существовал другой фактор, который дей­ствительно внес большой вклад в массовое снижение пре­ступности в 1990-х. Его основы были заложены еще двадцать лет назад и связаны с молодой женщиной по имени Норма Мак-Корви из Далласа.

Подобно бабочке из сказки, которая махнула крылышка­ми на одном континенте и вызвала ураган на другом, Норма изменила ход событий, даже не желая того. Все, что она хоте­ла, — это сделать аборт. Эта бедная, необразованная девушка двадцати одного года регулярно принимала алкоголь и нарко­тики. Она уже отдала двух своих детей в приют и в 1970 году обнаружила, что снова беременна. Но в Техасе, как и почти во всех штатах в то время, аборты были запрещены законом. Итак получилось, что Мак-Корви заинтересовались люди гораздо более влиятельные, чем она. Они сделали ее главным истцом группового судебного иска, требовавшего легализации абортов. Ответчиком в этом иске выступал Генри Уэйд, район­ный прокурор округа Даллас. Противостояние постепенно на­бирало обороты, и в конечном счете попало на рассмотрение в Верховный суд США. К тому времени из этических соображе­ний имя Мак-Корви в иске было изменено на Джейн Рои. И вот, после долгих разбирательств, 22 января 1973 года суд принял решение в пользу мисс Рои, разрешив аборты по всей стране. Увы, мисс Мак-Корви/Рои делать аборт было уже поздно. Она родила очередного ребенка и снова отдала его на усыновление. (Спустя годы она отказалась от идеи легализации абортов и стала активной участницей движения против них.)

Итак, каким же образом дело Рои против Уэйда через целое поколение сыграло решающую роль в самом большом снижении преступности в истории?

Давайте рассмотрим проблему подростковых преступле­ний более внимательно. Десятилетия исследований свиде­тельствуют, что дети из неблагополучных семей имеют гораз­до больше шансов стать преступниками, чем все остальные. Кроме того, большинство матерей, пожелавших сделать аборт после процесса Ром против Уэйда, были бедными, незамужни­ми, а то и несовершеннолетними. Делать нелегальный аборт было для них слишком дорого или сложно. Это были именно те женщины, дети которых, если бы родились, имели бы наи­более высокие шансы стать преступниками. Однако, посколь­ку суд вынес решение в пользу Рои, эти дети не были рожде­ны, что имело необычайно сильный дистанционный эффект. Спустя годы эти нерожденные дети не пополнили собой ряды уголовников и рост преступности остановился.

Это значит, что волну американской преступности по­гасили вовсе не контроль оружия, сильная экономика или новые стратегии полиции. Главным фактором стало то, что «источник» потенциальных преступников внезапно пересох.

А теперь вспомните: сколько раз эксперты по снижению преступности упомянули легализацию абортов, когда изла­гали свои теории для СМИ?

Ни разу.

Источник: Фрикономика

1 Звезда2 Звезды3 Звезды4 Звезды5 Звезд (Пока оценок нет)