Статический, или естественный, обменный курс двух видов денег
На обменный курс двух и более видов денег, вне зависимости от того, имеются в виду деньги разных видов, одновременно находящиеся в обращении одной страны (так называемый параллельный стандарт), или речь идет о курсе обмена двух валют, которые принято называть иностранной и внутренней, решающее влияние оказывают соотношения, складывающиеся при обменах отдельных благ на отдельные виды денег. Различные виды денег обмениваются один на другой в пропорции, соответствующей меновым отношениям между каждым из них и другими экономическими благами. Если 1 кг золота обменивается на m кг некоторого блага, а 1 кг серебра на m/15,5 кг того же блага, то меновое отношение золота и серебра составит 15,5. Если действие каких-то внешних факторов приведет к изменению этого отношения, которое мы будем называть статическим, или естественным, обменным курсом, то в действие придут автоматические силы, стремящиеся восстановить это соотношение.
Рассмотрим случай двух стран, в каждой из которых внутренняя торговля осуществляется только на внутреннюю валюту, отличающуюся от валюты, которая обращается в другой стране. Если жители этих стран, ранее обменивавшие свои товары напрямую, без участия денег, начинают использовать деньги при совершении сделок, в качестве основы для обменного курса между валютами будут приняты меновые отношения между каждой из валют и товарами. Предположим, что страна с золотым стандартом и страна с серебряным стандартом осуществляют прямой обмен тканей на зерно, так что один метр ткани меняется на один бушель зерна. Предположим, что цена ткани в стране ее производства составляет один грамм золота за метр, а цена зерна — 15 грамм серебра за бушель. Если международная торговля начнет осуществляться с помощью денег, цена золота в единицах серебра установится на уровне 15. Если бы она установилась на более высоком уровне, скажем, достигла бы 16 единиц серебра, то с точки зрения владельцев зерна международная торговля, основанная на использовании денег, стала бы невыгодной по сравнению с прямым обменом. На деньги, вырученные от продажи бушеля зерна, продавец зерна мог бы купить лишь 15/16 метра ткани, тогда как прямой обмен приносил бы ему полноценный метр ткани за каждый бушель. Сходным образом денежная торговля стала бы невыгодной для владельцев ткани, если бы курс установился на уровне, скажем, 14 г серебра за 1 г золота. Это не означает, разумеется, что обменные курсы между разными видами денег фактически устанавливаются таким образом. Мы привели не историческое, а логическое объяснение. В отношении этих двух металлов (золота и серебра) нужно сделать специальную оговорку, — их взаимные обменные курсы медленно эволюционировали вместе с эволюцией денежной роли этих металлов.
Если бы между жителями этих двух стран не существовало бы никаких других отношений, кроме бартера, не могло бы возникнуть никакого платежного дисбаланса в пользу той или иной стороны. Объективные меновые ценности тех количеств товаров и услуг, которые отдает каждая из сторон, должны быть равны — как в случае настоящих благ, так и в случае будущих благ. Каждая такая ценность образует цену другого блага. Этот факт не меняется, если обмен более не является прямым, а осуществляется косвенно, при посредстве одного или нескольких общих средств обмена. Активный платежный баланс, вызванный к существованию не поставками товаров, осуществляемыми сторонами друг другу, но передачей денег, долгое время считался неотъемлемым следствием международной торговли самой по себе. Одним из величайших достижений классической политической экономии является вскрытие ошибочности концепции, лежащей в основе этой точки зрения. Экономисты классической школы показали, что международные денежные платежи не являются следствием того или иного состояния международной торговли, они представляют собой не следствие, а причину благоприятного или неблагоприятного торгового баланса. Драгоценные металлы распределены между индивидами, а следовательно, между странами, в соответствии с масштабом и интенсивностью спроса на деньги со стороны этих индивидов. Никакому человеку и никакой стране нет нужды опасаться того, что в каждый момент времени у них окажется меньше денег, чем им нужно. Меры, принимаемые правительствами в сфере регулирования международных денежных потоков с целью обеспечения своих стран таким количеством денег, в котором они нуждаются, одновременно и излишни, и вредны. Они подобны военным вторжениям, предпринимаемым с целью обеспечить страну достаточным количеством зерна или железа. Этот аргумент нанес смертельный удар по меркантилистской теории.
Тем не менее государственных деятелей до сих пор тревожит проблема международного распределения денег. В течение сотен лет при осуществлении мер торговой политики правительства следовали теории царя Мидаса, приведенной в систематический вид меркантилистами. Несмотря на результаты, полученные Юмом, Смитом и Рикардо, эта теория все еще занимает в умах людей такое большое место, что это кажется невероятным. Подобно Фениксу, она раз за разом возрождается из собственного пепла. И действительно, она едва ли может быть опровергнута с помощью аргументов рассудка, поскольку ее приверженцами, как правило, являются те полуобразованные люди, которые не поддаются никаким, даже простейшим, аргументам, если эти аргументы угрожают крушением бережно лелеемых ими иллюзий. Можно лишь сожалеть о том, что это обыденное мнение распространено не только среди законодателей, обсуждающих вопросы экономической политики, среди журналистов (публикующихся даже в специализированных журналах), среди бизнесменов, но и широко представлено в научной литературе. Такое положение дел в конечном счете объясняется непониманием природы фидуциарных средств обращения и той роли, которую они играют в процессе установления цен. Причины, заставившие вначале Англию, а затем и все другие страны ввести ограничения на эмиссию фидуциарных денег, остались непонятыми современными экономистами, узнававших об этих событиях от позднейших интерпретаторов. Тот факт, что современные авторы умоляют сохранить ограничения на эмиссию фидуциарных средств или просят так модифицировать их, чтобы по крайней мере сохранились в неприкосновенности их основополагающие принципы, объясняется их нежеланием заменять институт, наличие которого оказалось, в общем и целом, оправданным системой, последствия внедрения которой эти современные авторы, не понимающие природы рыночных явлений, менее всего в состоянии предвидеть. Когда эти авторы пытаются описать движущие силы современной банковской деятельности, они не могут предложить ничего, кроме повторения заклинаний типа «защитим национальный запас драгоценных металлов». Сейчас мы не будем разбирать содержание этих воззрений, поскольку у нас будет возможность подробно проанализировать истин-ное значение банковского законодательства, ограничивающего эмиссию банкнот позже.
Деньги вовсе не притекают в те места, где ставка процента является наиболее высокой. Столь же ошибочным является утверждение, согласно которому богатейшие страны имеют свойство привлекать денежные потоки. Для денег справедлив тот же закон, который выполняется для любого другого экономического блага, — их распределение по индивидуальным экономическим агентам зависит от их предельной полезности. Абстрагируемся от всех географических и политических понятий, таких как государство или страна, и представим себе ситуацию, которая характеризуется совершенной мобильностью товаров в рамках некоего единого рынка. Предположим, далее, что все платежи, за исключением тех, которые делаются путем взаимного зачета требований, производятся с помощью передачи денег, но не фидуциарных средств обращения (это равнозначно предположению о том, что на данном рынке не знают о существовании необеспеченных банкнот и депозитов). Это допущение схоже с концепцией «чисто металлического обращения» английской денежной школы, хотя с помощью нашего, более адекватного определения фидуциарных средств обращения мы можем исключить неточности и иные слабые места понятийного аппарата денежной школы. В экономике, соответствующей нашим предположениям, распределение любых экономических благ между индивидами, включая, разумеется, и деньги, стремится к равновесному состоянию, при котором никакой обмен, который мог бы осуществить индивид, не несет ему никаких выгод, никакого увеличения субъективной ценности. В такой ситуации совокупный запас денег, как и совокупный запас товаров, распределен среди индивидов в соответствии с интенсивностью их рыночного спроса на эти блага. Любое изменение рыночных сил, воздействующее на меновое отношение между деньгами и другими экономическими благами, порождает и соответствующее изменение в распределении благ по индивидам. Этот процесс будет длится до тех пор, пока не будет достигнуто новое состояние равновесия. Это верно для всех индивидов, в том числе для совокупности индивидов, проживающих в данном географическом регионе. Блага, находящиеся в распоряжении страны, и спрос на блага, предъявляемый данной страной, представляют собой, соответственно, лишь суммарный запас и суммарный спрос всех экономических агентов — как частных лиц, так и компаний и организаций, — в совокупности и образующих страну, среди которых государственные организации занимают хотя и важное, но далеко не доминирующее положение.
Состояние торгового баланса не является причиной перемещения денег, будучи всего лишь сопутствующим обстоятельством. Если заглянуть под вуаль денежных сделок, скрывающую природу обмена благами, станет ясно, что и в случае международной торговли происходит то же самое, что в случае торговли внутренней а именно: товары обмениваются на товары, хотя и при посредстве денег. Так же как и отдельный индивид, множество индивидов, объединенных в экономическое сообщество людей, в конечном счете хотят иметь не деньги, а другие экономические блага. Если платежный баланс придет в такое состояние, что из одной страны в другую начнется перемещение денег, то вне зависимости от того, как деньги оцениваются частью уважаемых граждан этих стран, будут осуществлены торговые операции, которые восстановят равновесие. Лица, получившие больше денег, чем им нужно, поспешат потратить этот избыток как можно быстрее, покупая производственные или потребительские товары. С другой стороны, лица, чей денежный запас снизился ниже того уровня, который они считают необходимым, будут вынуждены увеличить его, уменьшая закупки и продавая товары, которыми владеют. Эти причины породят колебания цен в данной стране, что вызовет к жизни новые сделки предпринимателей, сделки, которые, по определению, всегда направлены на восстановление равновесия платежного баланса. Если не меняются условия, формирующие спрос на деньги, то знак сальдо платежного баланса (т.е. то, является это сальдо положительным или отрицательным) всегда имеет временный, преходящий характер .
Таким образом, если международные потоки денег представляют собой не временное явление и поэтому не погашаются встречными потоками, они всегда вызываются к жизни изменениями спроса на деньги. Из этого следует, что стране, в которой не имеют хождения фидуциарные средства обращения, в принципе не может угрожать опасность утраты своего денежного запаса вследствие платежей за границу. Дефицит или избыток денег не может быть постоянным явлением ни для отдельного индивида, ни для целой страны. В конечном итоге деньги равномерно распределятся по всем экономическим агентам, использующим одно и то же общее средство обмена. Естественные последствия, которые этот процесс имеет для объективной меновой ценности денег, порождающие процесс согласования спроса на деньги и их запаса, будут, в итоге, одинаковы для всех экономических агентов. Меры экономической политики, направленные на увеличение количества денег, обращающихся в стране, при условии, что эти деньги обращаются и в других странах, могут быть успешными, только если они порождают изменения относительного спроса на деньги. Данный вывод не меняется и в том случае, когда наряду с деньгами используются и фидуциарные средства обращения. Пока сохраняется спрос на деньги в узком смысле, при том что в обращении используются и фидуциарные средства, этот спрос будет проявлять себя вышеописанным образом.
В теории международной торговли, разработанной авторами классической школы, имеется множество пробелов. Данная теория была разработана во времена, когда международный обмен в значительной мере ограничивался настоящими благами (т.е. такими благами, которые имеются в наличии в момент обмена.). Поэтому не приходится удивляться тому, что классическая школа главное внимание уделяла обмену именно такими товарами, не принимая в расчет возможность международного обмена услугами, а также сделки, в которых настоящие блага обменивается на будущие блага. Экономисты-классики оставили разработку этих случаев последующим поколениям исследователей, предоставив им развивать и корректировать теорию, что не было таким уж сложным, — ведь все, что для этого требовалось, сводилось к аккуратному распространению уже имеющейся теории на указанные новые случаи. Классическая доктрина ограничена еще в одном отношении. Ее выводы получены в предположении, что международная торговля ведется с использованием исключительно международных металлических денег. Уже проблематика кредитных денег была исследована ею неудовлетворительно, и этот недостаток классической теории не преодолен до сих пор. При исследовании данной проблемы слишком большой упор делался на технические аспекты организации денежной системы, а не на экономико-теоретические вопросы, связанные с общей теорией обмена благами. Если бы экономисты-теоретики последовательно придерживались общей теории обмена, они бы не смогли, как у них получилось фактически, с самого начала упустить из виду то обстоятельство, что торговый баланс между двумя регионами с двумя разными валютами всегда должен находиться в равновесии. При этом им не нужно было бы привлекать соображения о международных перевозках денег, необходимых для выравнивания этого баланса . Если, к примеру, у нас имеется страна с золотым стандартом и страна с серебряным стандартом, то остается возможность использования денег одной страны в другой стране в неденежных целях. Такая возможность, естественно, должна бытьисключена из анализа. Самым удачным примером здесь может служить случай двух стран с неразменными бумажными (декретными) деньгами, — нужно всего лишь сделать этот случай более общим, предположив, что в случае металлического обращения рассматривается только монетарное использование металлических денег. После этого становится совершенно очевидно, что товары и услуги могут оплачиваться только другими товарами и услугами и что вопрос о денежных платежах не составляет никакой проблемы. {Во второй половине XIX в. не только Австрия, но и Россия имела денежную систему, основанную на кредитных деньгах. Когда подданные этих государств вступали в меновые отношения, они, без сомнения, делали это не для того, чтобы в конечном итоге заполучить рубли или гульдены. Если русские хотели приобретать австрийские товары в количествах, превышающих те, которые австрийцы готовы были им продать (при сложившихся на тот момент на рынке меновых пропорциях), то русские могли приобретать австрийские товары, только уменьшив свои притязания, т.е. они могли приобретать товары у австрийцев только по фактическим рыночным меновым отношениям. Эта ситуация будет сохраняться до тех пор, пока у австрийцев не появится желание покупать столько российских товаров, что выручка русских, полученная от продажи ими дополнительного количества своих товаров, не достигнет уровня, позволяющего удовлетворить потребности русского населения в австрийских товарах .
Вернемся к нашему первому примеру и предположим, что платежный баланс государства с серебряными деньгами в его торговле с государством с золотыми деньгами стал пассивным. Жители государства с золотыми деньгами, не использующие серебро ни для чего, кроме приобретения товаров в стране с серебряными деньгами, погашения долгов, оплаты проезда и т.п., очевидно, не горят желанием получить сальдо платежного баланса серебром. Они хотели бы получать товары и услуги, но при этом они не хотят получать серебро. Очевидно, что при данном уровне цен продолжение обменных операций в будущем исключается. Меновая ценность денежной суммы, которую жители страны с серебряными деньгами уплачивают жителям страны с золотыми деньгами, всегда должна быть равна денежной сумме золотом, получаемой жителями страны с серебряными деньгами. Если количество серебра увеличится, а платежи золотом останутся на прежнем уровне, то меновое отношение между этими двумя металлами должно будет претерпеть соответствующее изменение. Торговец из страны с золотыми деньгами, который должен принимать серебро в рамках сделок с гражданами государства с серебряными деньгами, может сказать своим партнерам из этой страны примерно следующее: если я приму от вас платеж серебром, то я рискую привезти домой благо, которое либо имеет там меньшую ценность, чем в вашей стране, либо не имеет ее вовсе. Поэтому я бы хотел, чтобы за мои товары со мной расплачивались золотом, а если платеж будет серебром, то по курсу, более благоприятному для золота, чем тот, который соответствует фактической объективной меновой ценности этих металлов в данный момент. Я продаю метр сукна только за 1 г золота, а если я должен буду получить за свое сукно серебром, то количество серебра должно быть больше 15 г и составлять около 16 г. В свою очередь, торговец из страны с серебряными деньгами будет исходить из того, что при продаже своего товара жителям страны с золотыми деньгами он может удовлетвориться платежом за центнер пшеницы в размере меньше 1 грамма золота, поскольку он собирается компенсировать это, отдав на внутреннем рынке своей страны менее 1 г золота за 15 г серебра. Эти соображения сторон приведут к изменению менового отношения между этими металлами .
Как только меновое отношение между обоими разновидностями товарных денег изменится и отклонится от того значения, которое соответствует объективной меновой ценности каждого вида на той территории, где он обращается, и который мы называем «естественным», осуществлять прежние торговые операции станет невозможно, но, с другой стороны, появится возможность для новых торговых операций. Для торговцев из страны, деньги которой обесценятся по отношению к естественному меновому отношению, возможность закупать товары в другой стране уменьшится. Выгоды, имевшиеся при меновом отношении 1:15, при изменении его до 1: 16 уменьшатся или исчезнут совсем или даже уступят место убыткам. По этой причине импорт из страны, ценность денег которой увеличивается, снизится, а экспорт в данную страну, наоборот, повысится, в той мере, в какой для него откроются новые возможности. Повышение ценности одного вида денег и понижение ценности другого вида обеспечат установление равновесия в некоторой точке, — между деньгами этих двух видов установится новое естественное меновое отношение. Мы еще раз можем констатировать, что меновое отношение между деньгами обоих видов в решающей мере зависит от меновых отношений каждого из этих видов с остальными экономическими благами. Вернемся к нашему примеру и предположим, что страна с себряными деньгами когда-то в прошлом один раз приобрела товары в стране с золотыми деньгами, но не оплатила их наличными, а купила в долг. После этого страна с серебряными деньгами должна ежегодно выплачивать золотом некую сумму, частями погашая основной долг и уплачивая проценты. Таким образом, страна с серебряными деньгами должна ежегодно экспортировать в страну с золотыми деньгами такое количество товаров, которое будет соответствовать меновой ценности золота, выручаемого за них в стране с золотыми деньгами. Предположим теперь, что у жителей страны с золотыми деньгами при данных ценах спрос на товары из страны с серебряными деньгами отсутствует. Тогда цены на эти товары должны быть понижены до такого уровня, при котором спрос на эти товары в стране с золотыми деньгами установится на уровне, позволяющем выручить необходимое количество золотой валюты. Другого способа получения золота жителями страны с серебряными деньгами не существует. В этом смысле они находятся в невыгодном положении. Обычно этот факт упускается из виду теми, кто считает, что национальная экономика страны с падающим курсом валюты получает специфическое преимущество в виде увеличения экспорта вследствие понижения курса национальной валюты.
Людвиг фон Мизес «Теория денег и кредита»
