Конспект экономиста:)

Меню

Социализм

нет комментариев

Как теоретические рассуждения, так и практический опыт привели меня к выводу, что социализм интересен единственно своими неэкономическими ценностями и создаваемой им возможностью преодоления религии экономики. Общество, управляемое культом enrichissez-vous (Обогащайтесь! (фр.)) поклоняющееся золотому тельцу и славящее миллионеров как культурных героев, не получит от обобществления ничего такого, чего не могло бы получить и без него.

Поэтому не удивительно, что многие социалисты, которые живут в так называемых развитых обществах и сами, знают они об этом или нет, являются приверженцами религии экономики, задаются сегодня вопросом, нужна ли вообще национализация. От нее много беспокойств — так зачем с ней мучиться? Отмена частной собственности сама по себе не приводит к чудесным результатам: для достижения чего-то действительно стоящего все также надо преданно и терпеливо трудиться, а преследование финансовой жизнеспособности и одновременно высших общественных целей порождает множество дилемм, множество видимых противоречий и оборачивается тяжким бременем для руководства.

Если цель национализации — добиться более быстрого экономического роста, более высокой эффективности,
лучшего планирования и т.п., то разочарование неизбежно. Идея положить частную алчность в основу экономики обнаружила исключительную способность преобразовывать мир. Маркс осознавал это:

Буржуазия, повсюду, где она достигла господства, разрушила все феодальные, патриархальные, идиллические отношения… и не оставила между людьми никакой другой связи, кроме голого интереса… Буржуазия быстрым усовершенствованием всех орудий производства и бесконечным облегчением средств сообщения вовлекает в цивилизацию все, даже самые варварские, нации [«Манифест коммунистической партии»].

Сила идеи частного предпринимательства заключена в ее ужасающей простоте. Идея гласит, что жизнь, во всей своей полноте, может быть сведена к одному аспекту — к прибылям. В качестве частного индивида бизнесмен может проявлять интерес и к другим аспектам жизни (быть может даже к добру, истине и красоте), но как бизнесмена его волнуют только прибыли. В этом отношении идея частного предпринимательства точно согласуется с идеей рынка, которую называют «институализированной формой индивидуализма и безответственности». Она идеально согласуется и с современной тенденцией все выражать количественно, ценой понимания качественных различий, ведь частное предпринимательство не озабочено тем, что именно ему производить, а лишь тем, что оно с этого получит.

После того как вы сведете реальность к одному (лишь одному!) из ее тысячи аспектов, все станет кристально ясным. Теперь вы знаете, что делать — то, что приносит прибыли, и знаете, чего избегать — того, что уменьшает их или ведет к убыткам. В то же время у вас есть совершенное мерило степени успеха или неуспеха. Никому не позволяйте наводить туман, спрашивая, способствует ли конкретное действие благосостоянию и благополучию общества, ведет ли оно к моральному, эстетическому или культурному обогащению. Просто выясните, выгодно ли оно, и разузнайте, имеется ли более выгодная альтернатива. Если имеется, выберите ее.

Неслучайно, успешные бизнесмены зачастую на удивление примитивны: они живут в мире, который сделала примитивным эта редукция. Они как дома в этой упрощенной версии мира, она устраивает их. А когда реальному миру случается заявить о своем существовании, обратить их внимание на какую-то иную свою грань, не предусмотренную их философией, им свойственно приходить в состояние полного замешательства и беспомощности. Они ощущают себя стоящими перед лицом непросчитываемых опасностей и, не задумываясь, предсказывают общую катастрофу. Таким образом, их суждения о действиях, продиктованных более разносторонними взглядами на смысл и цель жизни, обычно ничего не значат. То, что никакой другой порядок вещей, например, бизнес, не основанный на частной собственности, не может приносить успеха, — это для них решенный вопрос. Если он тем не менее приносит успех, это должно объясняться какой-нибудь гадостью — «эксплуатацией потребителя», «скрытыми субсидиями», «принудительным трудом», «монополией», «демпингом» или каким-нибудь темным и жутким накоплением активов, которое в один прекрасный день обязательно раскроется.

Но это было отступление. А основная мысль в том, что реальная сила теории частного предпринимательства заключается в этом безжалостном упрощении, которое к тому же так восхитительно укладывается в психологию, сформированную феноменальными успехами науки. Сила науки тоже проистекает из «редукции» реальности к тому или иному ее аспекту, главным образом редукции качества к количеству. Но точно так же как науку XIX века, упорно сосредоточенную на механических аспектах реальности, пришлось оставить в прошлом, поскольку слишком большая часть реальности попросту не вписывалась в ее картину, бизнес, упорно сосредоточенный на аспекте «прибылей», пришлось видоизменить, поскольку он не сумел отдать должного реальным человеческим потребностям. Историческое достижение социалистов состояло в том, что они дали толчок для этого видоизменения, в результате чего любимая фраза просвещенных капиталистов сегодня: «Теперь мы все социалисты».

Иными словами, капиталист сегодня стремится отрицать, что единственная конечная цель его деятельности — это прибыль. Он говорит: «Что вы! Мы делаем для наших рабочих массу вещей, на которые нас ничто не вынуждает, мы стараемся сохранить красоту сельского ландшафта, мы участвуем в исследованиях, которые могут и не принести прибыли» и т.д., и т.п. Все эти притязания хорошо известны, но иногда они оправданны, иногда нет.

Для нас в данном случае важно следующее: частное предприятие «старого стиля» существует, скажем так, просто ради прибыли. Поэтому оно имеет наиболее упрощенные цели, что обеспечивает ему совершенное мерило успеха или неуспеха. Напротив, частное предприятие «нового стиля» преследует (допустим) огромное количество разнообразных целей, оно старается рассматривать все стороны жизни, а не только деньги, поэтому его цели не становятся упрощенными, и у него нет надежного мерила успеха или неуспеха. Если все это так, то частные предприятия «нового стиля», существующие в форме больших акционерных обществ, отличаются от обобществленных предприятий лишь одним, а именно тем, что они приносят своим акционерам нетрудовой доход.

Ясно, что поборники капитализма не могут усидеть сразу на двух стульях. Они не могут говорить: «Теперь мы все социалисты» и в то же время по-прежнему утверждать, что социализм невозможен. Если они и сами преследуют цели, не связанные с получением прибыли, то их утверждения, что невозможно эффективно распоряжаться средствами производства страны, допуская соображения, не связанные с получением прибыли, не особо убедительны. Если они могут руководить без тесного намордника денежного интереса, то и национализированная промышленность может.

С другой стороны, если все это, скорее, притворство, а частное предприятие работает (практически) только ради прибыли, если прочие цели, на самом деле, зависят исключительно от получаемой прибыли и от того, на что предприятие решит пустить некоторые из своих прибылей, то чем раньше это станет очевидным, тем лучше. В этом случае в пользу частного предпринимательства, как и раньше, могло бы свидетельствовать преимущество простоты. Довод против обобществленного предпринимательства состоял бы в том, что последнее обречено на неэффективность именно потому, что пытается одновременно преследовать несколько целей. А довод социалистов против частного предпринимательства остался бы традиционным и не был бы преимущественно экономическим: если в основу всей экономической деятельности положен один лишь мотив алчности, частное предпринимательство унижает жизнь уже самой этой простотой.

Полное отрицание общественной собственности означает полное принятие частной собственности. Оно точно так же догматично, как и противоположная позиция самого фанатичного коммуниста. Тогда как любой фанатизм обнаруживает интеллектуальную слабость, фанатичная приверженность средствам, когда цели совершенно неопределенны, — это чистое слабоумие.

Как уже упоминалось, вся суть экономической жизни (да и вообще всей жизни) в том, что она постоянно требует примирения противоположностей, которые, строго логически, непримиримы. На макроэкономическом уровне, то есть при управлении целыми обществами, всегда необходимо сочетание планирования и свободы — путем не слабого и безжизненного компромисса, а осознания законности того и другого и потребности в них. Так же и на микроэкономическом уровне (при управлении индивидуальными предприятиями): с одной стороны, принципиально важно, чтобы руководители обладали всей полнотой власти и ответственности, и с другой — столь же важно, чтобы рабочие могли свободно и демократично принимать участие в решениях руководства. Опять же, речь идет не о том, чтобы смягчить противоположность этих двух потребностей с помощью какого-нибудь половинчатого компромисса, неудовлетворяющего ни тех, ни других, а о том, чтобы осознать обе потребности. Одержимость исключительно одной из противоположностей — планированием — порождает сталинизм, тогда как одержимость другой порождает хаос. Обычно на каждую из этих крайностей отвечают, до предела качнув маятник в другую сторону. Но обычный ответ — не единственно возможный. Если бы мы, в противоположность злобным и придирчивым критикам, проявили великодушие и не поскупились на интеллектуальные усилия, то помогли бы обществу, хотя бы на какое-то время, найти срединный путь, примиряющий противоположности, не ущемляя их.

То же самое относится к выбору целей в бизнесе. Одна из противоположностей (она представлена частным предпринимательством «старого стиля») — это потребность в простоте и измеримости. Ее легче всего удовлетворить, строго исключив из мировоззрения все, кроме «доходности». Другая противоположность (представленная исходной «идеалистической» концепцией обобществленного предпринимательства) — это потребность разносторонне и человечно подходить к ведению экономических дел. Приверженность исключительно первой противоположности ведет к уничтожению человеческого достоинства, последней — к хаотичной неэффективности.

Для таких проблем нет «окончательных» решений. Существует только жизненное решение, изо дня в день достигаемое на основе ясного осознания того, что обе противоположности законны.

Собственность, частная или общественная, — это всего лишь один из элементов структуры. Сама по себе форма собственности не определяет преследуемых целей. С этой точки зрения правильно будет сказать, что вопрос о собственности не является решающим. Но необходимо также осознавать, что частная собственность на средства производства жестко ограничивает возможный выбор целей, поскольку вынужденно ведет к погоне за прибылью и имеет свойство поощрять узкий и эгоистичный взгляд на вещи. Общественная собственность дает полную свободу в выборе целей и поэтому может использоваться для любых выбранных целей. Тогда как частная собственность — инструмент, который сам по себе в значительной мере предопределяет цели, для которых может быть применен, общественная собственность — инструмент, цели применения которого не определены и должны быть выбраны осознанно.

Поэтому нет серьезного повода иметь общественную собственность, если цели, на которые предполагается бросить национализированную промышленность, столь же узки, столь же ограничены, как и те, которые преследует капиталистическое производство, то есть доходность и ничего больше. Именно в этом, а не в воображаемой эффективности, сегодня заключается настоящая угроза для национализации в Британии.

Кампания врагов национализации состоит из двух отчетливо отделенных друг от друга движений. Первое движение представляет собой попытку убедить общество в целом и людей, занятых в национализированном секторе в том, что единственное, имеющее значение в делах распоряжения средствами производства, распределения и обмена, — это доходность; что любое отступление от этого священного стандарта — и особенно отступление национализированной промышленности — оборачивается нестерпимым бременем для каждого и напрямую ответственно за все, что только может пойти не так в экономике в целом. Эта кампания необыкновенно успешна. Второе движение состоит в том, чтобы показать, что, поскольку поведение национализированной промышленности не представляет собой ничего особенного и, следовательно, не обещает прогресса в сторону лучшего общества, любая дальнейшая национализация была бы очевидным проявлением догматической косности, простым актом присвоения чужого, организованным отчаявшимися политиками, необученными, необучаемыми и неспособными на интеллектуальное сомнение. У этого ловкого маленького плана шансы на успех значительно возрастают, если его можно поддерживать государственной политикой цен на товары национализированных отраслей, которая делает фактически невозможным получение в них прибыли.

Следует признать, что эта стратегия, подкрепленная систематической кампанией по очернению национализированных отраслей промышленности, оказала-таки влияние на общественное мышление.

Причина этого не в изъянах исходной идеи, вдохновившей социалистов, и не в каких-либо фактических промахах, допущенных при ведении национализированной промышленности (обвинения такого рода совершенно беспочвенны), а в недостаточной проницательности самих социалистов. Если к ним не вернется проницательность, то они не вернут своих позиций, а национализация не выполнит своей функции.

На карту здесь поставлена не экономика, а культура — не уровень жизни, а качество жизни. Об экономике и уровне жизни не хуже позаботится и капиталистическая система, смягченная незначительным планированием и перераспределяющим налогообложением. Но культура и качество жизни в общем от такой системы сейчас могут только пострадать.

Социалисты должны настаивать на использовании национализированных отраслей не просто для «раскулачивания» капиталистов — в этом они могут преуспеть, а могут и потерпеть неудачу — но для формирования более демократичной и достойной системы промышленного управления, более человечного использования машинного оборудования и более умных подходов к применению человеческой изобретательности и человеческих усилий. Если им это удастся, то будущее в их руках. Если не удастся — то им нечего предложить, что стоило бы пота свободных людей.

Автор: Шумахер Э.Ф.

1 Звезда2 Звезды3 Звезды4 Звезды5 Звезд (Пока оценок нет)