Критика некоторых аргументов, выдвинутых против количественной теории денег
Мы уже исследовали одно из возражений, приводившихся по адресу аргументов, направленных против количественной теории, а именно что данная теория имеет силу лишь ceteris paribus — при прочих равных условиях. Не более обоснованным является возражение, согласно которому наши выводы опираются на возможность тезаврации дополнительных количеств денег. Этот аргумент занимает видное место в истории теории денег, — он был эффективнейшим орудием в арсенале противников количественной теории. У противников денежной школы этот аргумент сочетался с немедленным требованием обеспечения эластичности методов платежа, позволяющих экономить наличные деньги, — нетрудно видеть, что между тезаврационным аргументом и этими предложениями имеется содержательная связь. Мы будем разбирать их по отдельности, однако все, что можно сказать здесь, получит должное освещение при исследовании указанных аргументов в третьей части настоящей книги, там, где речь пойдет о доктрине фидуциарных средств обращения.
Для Фуллартона тезаврация всегда представляется «богом из машины». Она абсорбирует излишние количества денег и предотвращает их попадание в обращение до того момента, когда это действительно требуется . Таким образом, тезаврация порождает некий резервуар, принимающий на себя приливы и исторгающий отливы денег на рынок — соответственно спросу на деньги. Деньги, хранящиеся в составе сокровищ, праздно лежат, ожидая момента, когда торговля потребует их для поддержания стабильности объективной меновой ценности денег, тогда как суммы денег, которые могут угрожать этой стабильности (в периоды падения спроса на деньги), покидают обращение, вливаясь в состав сокровищ, чтобы оцепенеть там в бездействии до тех пор, пока они не опять не понадобятся. Это построение неявно подразумевает некую фундаментальную корректность аргументации количественной теории, но исходит из того, что тем не менее экономической системе внутренне присущ принцип, постоянно препятствующий тем процессам, которые описываются с помощью количественной теории.
К сожалению, Фуллартон и его последователи не смогли указать тот способ, с помощью которого изменения спроса на деньги приводят в движение механизм тезаврации. Очевидно, они полагали, что это совершается помимо всякой воли взаимодействующих [на рынке] сторон. Такой взгляд по своей наивности превосходит самые наивные версии количественной теории с ее чисто механистическим пониманием рыночного процесса. Даже самое поверхностное исследование проблемы спроса на деньги покажет несостоятельность тезаврационной доктрины.
Прежде всего необходимо заметить, что с точки зрения экономической теории не существует такого феномена, как праздно лежащие деньги. Все деньги, вне зависимости от того, образуют ли они резервы или участвуют в обращении в буквальном смысле этого термина (т.е. находятся в процессе передачи из рук в руки в тот момент, о котором идет речь), в одинаковой мере выполняют свои денежные функции . Действительно, так как деньги, передаваемые в порядке обме-на, переходят из собственности одного лица в собственность другого мгновенно, и при этом нельзя указать никакого периода, в течение которого они находятся в движении, то каждая единица денег должна считаться частью остатков наличности того или иного лица. Запас денег в масштабе общества есть сумма запасов отдельных лиц. Такого явления, как блуждающие деньги, не существует, т.е. не бывает денег, которые — пусть в течение сколь угодно малого промежутка времени — не составляют части чьего-то денежного запаса. Иными словами, все деньги лежат в составе чьих-то индивидуальных запасов, готовые для того, чтобы в конце концов быть использованными. Не имеет никакого значения, как скоро настанет тот момент, когда в следующий раз возникнет спрос на деньги, и будет выплачена соответствующая сумма. В каждом домашнем хозяйстве или в каждой семье, члены которой хоть сколько-нибудь состоятельны, существует минимум резервов, уровень которых постоянно поддерживается, периодически пополняясь (мы уже упоминали тот факт, что помимо объективных условий количественно спрос на деньги помогают определить и субъективные факторы, влияющие на отдельных экономических агентов). То, что называется хранением денег, представляет собой способ использования богатства. Неопределенность будущего подсказывает, что разумным является хранение более или менее значительной части того, чем рас-полагает данное лицо, в такой форме, которая позволяет переходить от одного способа использования собственности к другому, или переключаться с одного блага на другое с тем, чтобы поддерживать возможность быть в состоянии без особых трудностей удовлетворить срочные потребности, могущие возникнуть в будущем, и допускающие, что удовлетворение таких потребностей может быть достигнуто путем обмена. До тех пор пока рынок не достиг стадии, когда все блага или по крайней мере все экономические блага могут быть проданы (т.е. обращены в деньги) в любое время на не слишком обременительных условиях, такая цель может быть достигнута только посредством поддержания определенного денежного запаса. Чем более активной будет становиться жизнь рынка, тем в большей степени такие запасы начнут снижаться. Сегодня владение определенными видами ценных бумаг с масштабным рынком сбыта, т.е. таким, что они могут быть реализованы без проволочек и значительных потерь, по крайней мере при обычных обстоятельствах, может сделать до некоторой степени излишним владение значительными резервами наличности.
Спрос на деньги с целью их хранения неотделим от спроса на деньги для других целей. Тезаврация денег есть не что иное, как обычай держать денежный запас, больший, чем держат другие экономические агенты, или чем тот же экономический агент держит в другие моменты времени, или больше, чем принято держать в других местах. Как бы мы ни рассматривали деньги, с точки зрения общества или с точки зрения отдельного лица, они не лежат праздно. Тезаврированные суммы служат для удовлетворения спроса на деньги в той же мере, в какой все другие деньги. Сегодня сторонники банковской школы придерживаются точки зрения, согласно которой спрос на деньги для целей хранения является эластичным и следует за колебаниями спроса на деньги для других целей таким образом, что совокупный спрос на деньги (т.е. сумма спроса на деньги для целей хранения и спроса на деньги для всех других целей) адаптируется к имеющемуся запасу денег без каких-либо изменений объективной меновой ценности денежной единицы. Эта точка зрения полностью ошибочна. На самом деле условия спроса на деньги, включая спрос для целей хранения, не зависят от факторов, лежащих на стороне предложения денег. Утверждать обратное означало бы утверждать, что существует связь между количеством денег и ставкой процента , т.е. утверждать, что изменения, порожденные изменением отношения между спросом на деньги и их предложением, различным образом воздействуют на цены благ первого порядка и благ более высоких порядков, так что меняется соотношение между ценами благ, принадлежащих к этим двум группам. Вопрос об обоснованности этого утверждения, которое опирается на положение о большей или меньшей степени зависимости ставки процента от количества денег, будет рассмотрен в третьей части книги. Там же у нас будет возможность показать, что остатки наличности в банках, эмитирующих фидуциарные средства обращения, выполняют роль денежного буфера не в большей мере, чем мифические сокровища. Не существует никакого «денежного резервуара», из которого торговля может в любой момент, как только возникнут дополнительные потребности, черпать денежное предложение, и в который она может направлять избыток наличности.
Со временем доктрина особого значения тезаврации для стабилизации объективной меновой ценности денег постепенно потеряла сторонников. Сегодня их число невелико. Даже Диля можно считать таковым лишь с большой натяжкой. Да, он солидарен с той критикой, которой Фуллартон подверг теорию денежной школы. С другой стороны, он согласен с тем, что выражения «бездействующие» и «пассивные», используемые Фуллартоном для характеристики резервов наличности, ошибочны, так как эти резервы не являются «праздными», — просто они используются для других целей, чем обслуживание денежного обращения. Он также согласен с тем, что суммы денег в этих резервах и суммы, используемые для платежей, не имеют резкой границы, так что одна и та же сумма в один и тот же момент служит одной и другой целям. Вместе с тем Диль поддерживает Фуллартона в его критике Рикардо. Он утверждает, что даже если суммы, взятые из резервов, должны быть возмещены из совокупного денежного запаса, имеющегося в обществе, это может происходить не мгновенно: до того, как это станет необходимым, может пройти значительное время. Из этого, как он пишет, следует, что гипотеза о наличии механистической связи, которая, как полагал Рикардо, существует между количеством денег в обращении и ценами товаров, должна быть отвергнута, даже если учесть эффект тезаврирования . Диль не показал во всех деталях, почему до момента, когда взятые из резервов суммы будут возмещены, может пройти значительное время. Но он совершенно определенно признал фундаментальную корректность критики аргументации Фуллартона. Единственную оговорку в отношении его позиции можно сделать, если интерпретировать его утверждение в том духе, что этот период времени может и должен про-должаться до того момента, когда изменение количества денег полностью проявит себя на рынке в виде изменения их объективной меновой ценности. Для того чтобы это произошло, увеличение индивидуальных денежных запасов вследствие притока дополнительных денег должно вызвать изменения субъективных оценок индивидов, а то, что это немедленно произойдет и будет иметь немедленный эффект для всего рынка, вряд ли можно отрицать. С другой стороны, увеличение спроса на деньги со стороны индивида при постоянстве его денежного запаса (или уменьшение этого запаса при постоянстве индивидуального спроса на деньги) должно сразу привести к изменениям субъективных оценок, что должно получить свое выражение на рынке, хотя, возможно, и не сразу, в увеличении объективной меновой ценности денег. Можно допустить, что каждое изменение количества денег будет побуждать индивида проверять справедливость его суждения относительно его собственной потребности в деньгах, что может выразиться в сокращении им спроса в случае, если запас денег уменьшается, и в увеличении спроса на деньги, когда их запас увеличивается. Однако предположение, что подобное уменьшение или увеличение должно иметь место, логически не обосновано, не говоря уже о допущении, что эта коррекция должна производиться таким образом, чтобы объективная меновая ценность де-нег оставалась постоянной.
Более весомым возражением является отрицание практического значения количественной теории путем указания на особенности современной организации денежной, платежной и кредитной систем, которые нейтрализуют изменения количества денег и не позволяют этим изменениям реализоваться фактически. Утверждается, что колеблющаяся скорость обращения денег и эластичность способов платежа, ставшие возможными вследствие развития кредитной системы и совершенствования организации и техники банковского дела, или, иными словами, та легкость, с которой методы платежа могут приспосабливаться к расширению или сокращению деловой активности, сделали динамику цен в известной мере независимой от изменения количества денег. Это верно, в особенности потому, что не существует количественной связи между деньгами и их заместителями, т.е. между запасом денег и объемом сделок или платежей. Далее утверждается, что если мы, в этих условиях, все-таки хотим сохранить количественную теорию, то в ее основании нельзя больше класть только сегодняшнее определение денег, но нужно «расширить ее, с тем чтобы она охватывала все деньги вообще, включая не только все пригодные для обращения материальные денежные заместители, но и все сделки банковской системы и все вообще двусторонние соглашения, контракты между которыми замещают денежные платежи». Отмечается, что это сделает данную теорию совершенно бесполезной для практического использования, но что это может сохранить ее теоретическую общность. При этом не отрицается тот факт, что это породит практически неразрешимую проблему учета условий, при наличии которых возникает кредит, и способов, которыми он воздействует на факторы, определяющие ценности и цены.
Людвиг фон Мизес «Теория денег и кредита»
